[1] Кризис сознания[1]

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

В основу этой книги положено несколько мыслей, развитых мною в общем виде на лекции в Вольно-философской ассоциации в Петрограде в марте 1920 года. Эти мысли развил я не теоретически, а в системе афоризмов; отсюда лирико-философский паѳос книги; обоснование чисто философское моего взгляда на культуру увеличило бы книгу в несколько раз; пришлось бы писать «Философию культуры». Мной задумана книга, которую постараюсь осуществить в будущем; там приведенный афористический ход мыслей будет развит философски.
Автор. Март 21.

1.

Не здесь это было; под Базелем...
Прошлое было со мной фолиантами книг; зеленело плющем серобокого замка; и – каменной башней глядело с нагорий; гребнился под небо над пышною волной виноградника Гемпен; и ты, Дорнах, пал, когда все возопило во мне громким громом, – таким громким громом; неслось в лабиринтах ушей минотавром тоски – на Тезея; и – треснули уши; и, лопнувши, – череп распался; и – вырвалось сердце; припадками грома был болен под Базелем я.
Доктора говорили, что все это – нервы; но думалось – треснул кантон Солотурн; началась катастрофа культуры, а «Я» понеслось на войне пережитий в грядущую эру – чрез смерть.
Путешествие в смерть началось.
На коне моей кармы я, рыцарь, поехал; и смерть со мной ехала, плача в окрестности рогом и песнями; «Рыцарь и смерть» я повесил на стенку в своем кабинете; часами смотрел на гравюру угрюмого Дюрера; в свет ослепительный, ехали; и свет Чела Века во мне из меня – на меня самого просиял!

2.

Это было в моменте, где время есть круг, и где Базеля нет [2]никакого; есть Гёшенен, есть Сан-Готард, я там был, я там жил; там увидел себя самого над собою самим в ту минуту, когда в настоящее громкой лавиной скатилось грядущее, а настоящее тихо осело в долины; под вишни и яблони – к домикам, козам, коровам, где так же теснились предгорья жизнью мещан, не узнавших, что все они умерли в кризисе.
Кризис культуры я понял; и – смерть философии; в новорожденной культуре прочел ритм культуры культур; эти мысли осели позднее в низинных годах; но они родились на горах, в снежно-белых снегах; их лавинные срывы я слышу; их все прометающий лет оплотнится томами в грядущем; сквозным афоризмом касаюсь ландшафта культур; здесь буду краток и сжат; живописец культуры придет и расскажет в огромных полотнах то самое, что набрасываю я здесь в кратком очерке.

3.

Да, отвлеченным понятием действовать трудно, сознав, что такое анализ, которого порожденье оно; это значит: сознательно действовать ядом и быть убежденным преступником, стать за чертой разрешенного; и – заглянуть за черту, это значит: стать чертом.
Философ есть чорт: берегитесь его!
Берегитесь меня вы – философы; если вы – черти людей, я – чорт чорта: совлек отвлечением все отвлечения и перевлек их к конкретному миру; так, старый убийца понятий, я стану источником жизни в тот миг, когда смерть станет смертной.
Что есть отвлечения?
Отбросы, тени теней, несущественность: фокус, посредством которого тень убивает носителя тени; но, я, убивая убившую тень, вызываю из гроба убитого; этот убитый – культура: культура убита культурой теней, теневою культурою буржуазного общества, кровно впитавшего яды идеи трех последних столетий; кто делатель ядов? Рассудочность, взявшая темой культуру, которая – _первое_ всех философий культуры; сама философия только второе, иль часть организма.
Культура всегда организм; философия есть механизм организма, который – не платье на вешалке, как и костяк не есть вешалка; но для философа, чорта, живая культура, [3]которую он объясняет, есть платье на вешалке. Где органичность культуры в таких объясненьях? Повесилась; труп она.
Там, где проходит философ культуры – стоит трупный запах: источник зараз – философия нашего времени; все объясненья культуры ее – объясненья курицы скорлупою яйца, из которого проклевалась когда-то она.
Философией объясняли культуру; обратное нужно; культура есть целое, а философия – часть ее.
Где нам культура дана?
В связи знаний, в сознании, в «Я», в пути «Я»; исторический ритм, разветаляемый в пышное древо культуры, – читаем внутри нас; и в нем восстает вся история философии; без понимания культуры своей (пути «Я») вся история философии, или – бессмысленный бред, или – пошлая скука пробега засохших идей по различным периодам времени; бред она – в Гегеле; пошлая скука – в Льюисе.

4.

Что есть философия?
Множество формул, ее объясняющих, часто блестят остроумием; в цельную гамму не сложишь их; видишь отдельные группы ответов; связать их не можешь; и ставишь вопрос: «Что есть философия?» Форма духовных стремлений, связуемых с нею, многим совсем неясна; и невольно приходят на память слова незабвенного Шумана....... ....... .......
....... ....... ....... ....... [2]
Что же есть философ? Вот как отвечает холоднейший скептик А.Франс в своем внешне блестящем (и внутренне легковесном) «Саду Эпикура» на этот вопрос: «Философы интересны только как психологические памятники, могущие разъяснить ученому те разнообразные состояния, через которые прошел человеческий разум».
А разум прошел целый ряд состояний, напоминающих состояние провансальского трубадура Видаля, который в угоду возлюбленной «Лобы», что значит «волчица», зашил себя в шкуру убитого волка и с воем заползал по диким горам, воспевая любимую; был он потрепан собаками[3]; он возникает платоновым Эросом к милой [4] Софии; когда ж превращается в «метафизику» эта София, то разумвлюбляется в «физику» Меты (София становится Метою); так зашивает себя он в материю; из «метафизики» мудрость становится «физикой»; материализм нападает «собаками»; треплется разум: в потрепанном виде является он в Молешоттах истекшего века.